Сухопутные броненосцы Германии

Согласно параграфу 170 Версальского договора Германии, потерпевшей поражение в Первой мировой войне, было запрещено иметь и строить танки. Но уже в середине 1920 х годов на секретных учениях рейхсвера появились странные машины, размалеванные пятнами камуфляжа и внешне напоминавшие французские танки «рено».

Впрочем, разведки стран победительниц скоро успокоились: загадочные машины оказались всего лишь макетами из реек, фанеры и ткани. Служили они для учебных целей. Для пущего правдоподобия их ставили на автомобильные шасси, а то и просто на велосипедные колеса.
К 1929 году рейхсверовцы сформировали целые «танковые» батальоны из подобных «пустышек», смонтированных на базе легковых автомобилей «опель» и «ганомаг». А когда на маневрах 1932 года вблизи польской границы демонстративно продефилировали новые «секретные» бронеавтомобили, то оказалось, что и они представляли собой всего навсего легковушки «адлер», загримированные под боевые машины.

Конечно, Германии изредка напоминали о Версальском договоре, но немецкие дипломаты неизменно заявляли: все, что происходит, одна лишь видимость, «военная игра».
А дело между тем обстояло гораздо серьезнее – игра понадобилась недобитым воякам для того, чтобы хотя бы на бутафорских машинах отработать тактику будущих сражений…
Впоследствии, когда вермахт обзавелся настоящими танками, их фанерные прототипы пригодились для дезинформации противника. Такую же роль выполняли в 1941 году и «пустышки» со стальными бортами, которые навешивались на легковые армейские автомобили.

* * *

Пока армия играла в войну, заправилы германской промышленности готовили для нее куда более опасные игрушки. Внешне это выглядело безобидно: они вдруг воспылали любовью к тяжелым «коммерческим» грузовикам и гусеничным «сельскохозяйственным» тракторам. Но именно на них проверялись конструкции двигателей, трансмиссий, ходовой части и других узлов будущих танков.
Впрочем, трактор трактору рознь. Некоторые из них создавались в условиях строжайшей секретности по тайной программе вооружения. Речь идет о машинах, выпущенных в 1926 и 1929 годах. Официально они именовались тяжелым и легким тракторами, но походили на них как винтовка на грабли: то были первые танки, построенные в нарушение Версальского договора и теперь уже отнюдь не фанерные.

В начале 1930 х годов управление вооружений заказало нескольким фирмам еще один «сельскохозяйственный» трактор. А когда гитлеровцы открыто перечеркнули статьи Версальского договора, он превратился в танк Т I и тут же пошел в серийное производство. Аналогичную метаморфозу претерпел и другой «трактор» – Las 100, обернувшись танком Т II.
Среди тайных разработок фигурировали и так называемые машины «командира роты» и «командира батальона». Тут мы опять сталкиваемся с псевдообозначениями – на этот раз прототипов среднего танка Т III и тяжелого T IV. История их появления тоже поучительна. Чтобы как то раздобыть деньги на их производство, нацисты пошли на наглый обман не только других народов, но и своего собственного.

Первого августа 1938 года лидер фашистских профсоюзов Лей объявил: «Каждый немецкий рабочий в течение трех лет должен стать владельцем малолитражной машины „фольксваген“. Вокруг заявления Лея поднялась большая шумиха. Газеты расхваливали „народный автомобиль“, а заодно и таланты его конструктора Фердинанда Порше.

Был установлен единый порядок приобретения «фольксвагена»: каждую неделю из зарплаты рабочего удерживать по 5 марок, пока не накопится определенная сумма (около 1000 марок). Тогда будущему владельцу, как было обещано, выдадут жетон, гарантирующий получение автомобиля по мере его изготовления.

Однако хотя Фердинант Порше действительно сконструировал замечательный автомобиль – это был ставший впоследствии легендарным «жук», переживающий ныне свое второе рождение, – заветные жетоны оказались ничего не стоящими кусочками металла, а заявление Лея – образчиком беспардонной социальной демагогии. Собрав с трудящихся несколько сот миллионов марок, фашистское правительство создало на эти средства гигантское предприятие. Но выпустило оно всего лишь несколько десятков «фольксвагенов», которые фюрер тут же раздарил своим приближенным. А затем оно полностью перешло на выпуск танков Т III и T IV.

Старую прусскую традицию муштры и палочной дисциплины гитлеровцы довели до абсурда, осуществив на практике так называемый принцип «фюрерства». В промышленности и на транспорте предприниматели были объявлены «вождями» различных рангов, которым рабочие обязывались слепо повиноваться. Одним из таких «фюреров» стал и Порше. В 1940 году он возглавил комиссию министерства вооружений по проектированию новых танков. Тогда же под его руководством были сделаны первые наброски тяжелого танка «тигр». Но перед нападением на нашу страну эта машина была лишь в проекте, на бумаге. Только после столкновения фашистов со знаменитыми советскими танками Т 34 и KB началась лихорадочная работа по созданию «тигров», «пантер» и самоходных орудий для вермахта.

Впрочем, им тоже не шибко повезло…

В 1965 году крупная английская телевизионная компания ITV демонстрировала документальный фильм «Тигры» горят». Режиссер картины Энтони Ферт рассказал тогда журналистам о работе над этой кинолентой, в которой детально показано, как в годы Второй мировой войны фашисты готовили операцию «Цитадель» – наступление на Курской дуге с помощью новейшей военной техники: «тигров», «пантер», «слонов» и «фердинандов».

Английские кинематографисты воспользовались стенографическими записями заседания германского генерального штаба с участием Гитлера и по ним воспроизвели эту сцену, а также подробно представили ход битвы под Курском (часть кадров о самом сражении авторы фильма получили из советских киноархивов). А когда Энтони Ферта спросили о происхождении заглавного титра его картины, он ответил: «Произошло это следующим образом. Кто то из нас, работавших над документами для сценария, вспомнил, что в одной из советских газет он в свое время натолкнулся на заголовок, который привлек его своей краткостью, энергичностью и в то же время поэтической образностью. Мы засели в Британском музее и стали листать подряд все советские газеты за лето 1943 года. И наконец в „Известиях“ от 9 июля нашли искомое – „Тигры“ горят». Так назывался очерк фронтового корреспондента газеты Виктора Полторацкого.

На следующий день после пресс конференции фильм показали по телевидению. И вся Англия смотрела, как горят «тигры» и как, по словам сценария, «получила помилование» именно благодаря поражению фашистов на Восточном фронте.

История подготовки операции «Цитадель» и ее полный провал возвращают нас к теме о противоборстве творцов советских танков с немецкими специалистами по вооружению. Дело в том, что план операции «Цитадель» не был секретом для советского Верховного главнокомандования, а о тактико технических характеристиках танков «тигр» наши конструкторы узнали еще в 1942 году, задолго до Курского сражения. Но когда именно и как? Тут, несмотря на обилие мемуаров и свидетельств очевидцев, еще много неясного и таинственного.

В книге «Летопись Челябинского тракторного завода» – он выпускал в годы войны наши тяжелые танки – сказано, что совещание конструкторов, на котором фигурировали первые данные о «тиграх», состоялось осенью 1942 года. Точная дата не указана, источник столь ценной и, главное, первой информации о замыслах крупповского инженера Фердинанда Порше, главного конструктора бронированного зверя, также не назван.

Впрочем, кое кто из историков намекает, что в октябре 1942 года в Германии, в окрестностях небольшого городка Ютеборга, фашисты снимали пропагандистский документальный фильм, запечатлевший «неуязвимость» своей новинки – «тигров». Противотанковая и полевая артиллерия обстреливала опытные экземпляры этих машин, а они как ни в чем не бывало гусеницами давили орудия. Текст, сопровождавший эти кадры, внушал мысль о непобедимости «тигров» и бесполезности борьбы с ними.

Было ли известно советскому командованию о фильме еще до появления новых танков на фронте? Сказать трудно, ведь он вполне мог быть захвачен гораздо позднее как трофейный документ… Да и как по пропагандистскому фильму судить о тактико технических характеристиках нового оружия?
Более верным источником данных о «тиграх» скорее всего стали обычные фронтовые донесения. Дело в том, что 23 августа 1942 года в ставке Гитлера состоялось совещание, на котором шла речь о действиях немецких войск по захвату Ленинграда. Среди прочего фюрер тогда заявил: «Я очень озабочен действиями Советов в связи с наступлением на Ленинград. Подготовка не может оставаться неизвестной. Реакцией может стать яростное сопротивление на Волховском фронте… Этот фронт при всех обстоятельствах должен быть удержан. Танки „тигр“, которых группа армий получит сначала девять, пригодны, чтобы ликвидировать любой танковый прорыв».

В то время, когда шло это совещание, на заводе Круппа лучшие мастера собирали по винтику первые, пока еще опытные экземпляры машин Фердинанда Порше. О том, что произошло вслед за этим, рассказал в своих мемуарах бывший министр вооружений «третьего рейха» Альберт Шпеер:

«Как и всегда при появлении нового оружия, Гитлер ждал от „тигров“ сенсации. Красочно расписывал он нам, как советские 76 миллиметровые пушки, насквозь простреливающие лобовую броню танков T IV даже на большом расстоянии, напрасно будут посылать снаряд за снарядом и как, наконец, „тигры“ раздавят гнезда противотанковой обороны. Генеральный штаб обратил внимание на то, что слишком узкие гусеницы из за болотистой местности по обеим сторонам дороги делают невозможным маневрирование. Гитлер отвел эти возражения».

В итоге же, когда «тигры» пошли в первую атаку, «русские с полным спокойствием пропустили танки мимо батареи, а затем точными попаданиями ударили в менее защищенные борта первого и последнего „тигров“. Остальные четыре танка не могли двинуться ни вперед, ни назад и вскоре были также подбиты. То был полнейший провал…»

Понятное дело, гитлеровский генерал не называет главных действующих лиц этой истории с нашей стороны – он их попросту не знал. Самое интересное, что об этом эпизоде довольно скупо долгое время упоминалось и в нашей печати.

Свидетельства тому мы находим в воспоминаниях маршалов Советского Союза Г. К. Жукова и К. А. Мерецкова, маршала артиллерии Г. Ф. Одинцова, генерал полковника В. З. Романовского. Насколько можно судить по описаниям, речь идет не всегда об одном и том же эпизоде, но все мемуаристы относят случаи захвата «тигров» к январю 1943 года.

Тайну более менее полно раскрыл в своих мемуарах лишь маршал Г. К. Жуков, координировавший в то время действия Ленинградского и Волховского фронтов по прорыву блокады Ленинграда:

«16 января мне доложили, что меж Рабочими поселками № 5 и 6 наши артиллеристы подбили танк, который по своему виду резко отличался от известных нам типов боевых машин противника, причем гитлеровцы принимали всевозможные попытки для его эвакуации в свой тыл.

Я заинтересовался этим и приказал создать специальную группу в составе стрелкового взвода с четырьмя танками, которой была поставлена задача захватить подбитый вражеский танк, отбуксировать его в расположение наших войск, а затем тщательно обследовать.

В ночь на 17 января группа во главе со старшим лейтенантом Косаревым приступила к выполнению боевого задания. Этот участок местности противник держал под непрерывным обстрелом. Тем не менее вражеская машина была доставлена в наше расположение.

В результате изучения танка и формуляра, подобранного на снегу, мы установили, что гитлеровское командование для испытания перебросило на Волховский фронт экспериментальный образец нового тяжелого танка «тигр» под номером один. Танк был отправлен на исследовательский полигон, где опытным путем установили его уязвимые места. Позднее в Курской битве немецко фашистское командование применило «тигры» в большом количестве. Однако наши воины смело вступали с ними в противоборство, зная их особо уязвимые места.

Желая узнать подробности событий на полигоне, я обратился за разъяснением к генерал лейтенанту танковых войск П. К. Ворошилову, который руководил обследованием «тигра». Петр Климентьевич сказал, что скоростные, маневренные, поражающие качества танка были тщательно изучены. Слова маршала «опытным путем установили его уязвимые места» надо понимать и в том смысле, что «тигр» изрешетили со всех сторон артиллерийскими снарядами разных калибров.»

Обнаружилось еще вот что. Башня этой мешковатой машины с хищно вытянутым хоботом пушки поворачивалась медленно. И нашим танкистам заблаговременно дали такую рекомендацию: как только бронированный «зверь» даст пристрелочный выстрел, сразу же делать резкий маневр и, пока немецкий наводчик разворачивает башню, бить по «тигру». Именно так и поступали потом экипажи юрких тридцатьчетверок, и, как ни удивительно, эти средние танки часто выходили победителями в поединках с тяжелыми 55 тонными «тиграми».

* * *

И все таки, кто были те отважные артиллеристы, которые, как пишет Шпеер, «с полным спокойствием пропустили танки мимо батареи», а затем точными попаданиями подожгли их? Где, на каком участке фронта это произошло? И когда?
Ответ на эти вопросы, как ни странно, дал маршал Гудериан в своей книге «Воспоминания солдата». Книгу немецкого генерала отличает обилие технических сведений, скрупулезность, даже педантизм. И вот что он пишет:

«В сентябре 1942 года танк „тигр“ был впервые применен в бою… Гитлер возложил на первые танки „тигр“ совершенно второстепенную задачу, а именно: начать небольшую атаку на труднопроходимой местности – в заболоченных лесах под Ленинградом, по которым тяжелые танки могли двигаться в колонну по одному по просекам, натыкаясь, конечно, на стволы противотанковых пушек противника, расставленных в этих проходах. Тяжелые неоправданные потери и рассекречивание этого боевого средства (в будущем его нельзя уже было использовать внезапно) – таковы последствия применения новых танков».

Так что, получается, Жуков ошибся: первый бой с «тиграми» состоялся еще за полгода до того, как они появились в районе Рабочих поселков.

А теперь попробуем ответить на другой вопрос – когда «тигры» появились на фронте? С этой целью обратимся к книге «Тигр». История легендарного оружия», недавно вышедшей а ФРГ, точнее, к главе «Четыре танка „тигр“ на Северном фронте».

Оказывается, первые сверхтанки командование вермахта в 1942 году направило под Ленинград. Выгруженные 23 августа на станции Мга, четыре машины поступили в распоряжение 502 го тяжелого танкового батальона, получившего приказ атаковать подразделения Красной Армии. В районе поселка Синявино они обстреляли с большого расстояния советский разведывательный отряд, но и сами попали под артиллерийский огонь. После этого «тигры» разделились, чтобы обойти небольшой холм, но один остановился из за поломки в коробке передач, затем вышли из строя двигатель второго и бортовая передача третьего. Эвакуировали их лишь с наступлением темноты.
К 15 сентября после доставки самолетом запасных частей все «тигры» вновь обрели боеспособность. Усиленные несколькими танками Т III, они должны были нанести удар по поселку Гайтолово, двигаясь по лесисто болотистой местности.

На рассвете 22 сентября «тигры», сопровождаемые одним Т III, двинулись по узкой дамбе, проходившей по болоту. Не успели они пройти и нескольких сот метров, как был подбит и загорелся Т III. За ним был подбит «тигр» командира роты. Мотор заглох, и экипаж спешно бросил обстреливаемую машину. Были подбиты и остальные тяжелые танки, а головной увяз в болоте всем корпусом. Вытащить его под огнем советской артиллерии было невозможно. Узнав об этом, Гитлер потребовал, чтобы секретное оружие вермахта ни в коем случае не попало к русским.
И этот приказ был выполнен. Через два дня солдаты сняли с танка оптическое, электро – и прочее оборудование, пушку срезали автогеном, а корпус взорвали.

Так что первый шанс подробно ознакомиться с новым оружием наши все таки упустили. И лишь в январе 1943 года при попытке прорыва советскими войсками блокады Ленинграда бойцы 86 й танковой бригады обнаружили между рабочими поселками № 5 и 6 подбитый и оставшийся на ничейной полосе неизвестный танк. Узнав об этом, командование Волховского фронта и представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал армии Г. К. Жуков приказали создать спецгруппу, которую возглавил старший лейтенант А. И. Косарев. В ночь на 17 января, предварительно обезвредив фугас, заложенный в моторно трансмиссионное отделение, наши бойцы овладели этой машиной. Впоследствии «тигр» подвергли обстрелу из орудий разного калибра на полигоне, дабы выявить его уязвимые места.

А имена тех героев, которые расчетливо пропустили танки и ударили им в борта, так и остаются по сей день неизвестными.

* * *

Поняв, что «тигров» уже никак нельзя назвать «чудо оружием», Фердинанде Порше и его сподвижники – среди них был и Эрвин Адерс – решили создать новый «сверхтанк».
С 1936 года и до конца Второй мировой войны Адерс служил руководителем отдела новых разработок на фирме «Хеншель и сын» в Касселе. В 1937 году он оставил проектирование паровозов, самолетов и кранового оборудования, чтобы возглавить конструирование тяжелого танка прорыва DW 1, а в следующем году – его улучшенного варианта DW 11, который и был принят за основу для новой 30 тонной машины VK 3001 (Н).

В начале 1940 года испытали ее шасси, а через несколько месяцев и всю машину, правда, без вооружения. Затем фирме поручили создать более тяжелый танк T VII, массой до 65 тонн. Неожиданно управление вооружения вермахта изменило задание – новая машина должна была иметь массу не более 36 тонн при бронировании до 100 миллиметров. Оснастить ее предполагалось 75–55 миллиметровой пушкой с коническим каналом ствола, что позволяло получить высокую начальную скорость снаряда. Одновременно предусматривался и другой вариант вооружения – 88 миллиметровая зенитка, переделанная под танковую башню.

26 мая 1941 года Управление вооружения дало «Хеншелю» еще один заказ, на сей раз на 45 тонный танк ViK 4501, продублировав заказ аналогичным поручением конструкторскому бюро Ф. Порше. Конкуренты должны были предъявить свои машины на испытание к середине 1942 года. Времени оставалось немного, и оба конструктора решили использовать все лучшее, что было в созданных ими ранее образцах.

Приемная комиссия отдала предпочтение машине Адерса, получившей официальное обозначение T VI «тигр» модель Н (специальная машина 181). Второй, отвергнутый образец тяжелого танка именовался T VI «тигр» (Порше), что, по видимому, и послужило причиной путаницы с авторством – все «тигры» частенько приписывали австрийцу.

«Тигр» Порше имел такую же боевую массу, бронирование и вооружение, что и «тигр» Адерса, однако отличался трансмиссией: она была электрическая, а не механическая, которую применила фирма «Хеншель». Два бензиновых двигателя воздушного охлаждения конструкции Порше работали на два генератора, а вырабатываемый ими ток подавался на тяговые электродвигатели, по одному на каждую гусеницу.

Порше не учел, что воюющая Германия испытывает дефицит меди, необходимой для электротрансмиссии, да и сам двигатель еще не был освоен промышленностью. Поэтому пятерка «тигров» австрийского конструктора, построенных в июле 1942 года, использовалась лишь для обучения танкистов.

* * *

Пока шла разработка «тигров», командование вермахта задумало поставить на самоходное шасси новую 88 миллиметровую противотанковую пушку, отличавшуюся большой массой (более 4 тонн) и поэтому плохой маневренностью. Попытка установить ее на шасси среднего танка T IV оказалась неудачной. Тогда то и вспомнили о «тигре» Порше, который решили оснастить двигателями жидкостного охлаждения «Майбах» мощностью по 300 лошадиных сил. Не дожидаясь результатов испытаний, 6 февраля 1943 года вермахт заказал 90 самоходок «элефант» (слон) или «тигр» Порше – «элефант», более известный на нашем фронте под названием «Фердинанд».

«Элефант» предназначался для борьбы с танками на дистанции 2000 метров и более, из за чего его не оснастили пулеметами, что было грубейшим просчетом. В составе 653 и 654 го батальонов истребителей танков «элефанты» участвовали в боях на северном фасе Курской дуги, где понесли тяжелые потери. Еще раз они попытались попробовать свои силы в районе Житомира, после чего уцелевшие машины сочли за благо перебросить на итальянский фронт.

Ну а что же было с «тигром» Адерса? Первые восемь машин изготовили в августе 1942 года, а всего за два года выпустили (по немецким источникам) 1348 «тигров» (в том числе несколько десятков машин в 1943 году произвела фирма «Вегманн»).

В 1942–1943 годах «тигр» считался самым тяжелым боевым танком мира. Было у него немало и недостатков, в частности, плохая проходимость. Не в пример другим немецким танкам «тигр» не имел модификаций, хотя в 1944 году сменил название на T VIE, да и в процессе производства его двигатель, командирскую башенку и опорные катки унифицировали с «пантерой» и установили новую систему воздушных фильтров. С самого начала командование вермахта стремилось вооружить «тигр» 88 миллиметровой пушкой длиной в 71 калибр, и в августе 1942 года Управление вооружения разработало спецификацию на новый танк с такой пушкой и с наклонным расположением броневых листов – как на нашем Т 34.

В январе 1943 года Адерс и Порше получили заказ на танк с 150 миллиметровой лобовой броней. Порше поступил просто, переделав своего «тигра», но его проект отвергли. Тогда упрямый конструктор предложил другой вариант боевой машины, который поначалу одобрили. Более того, фирме «Вегманн» даже предложили разработать к ней новую башню, но, поскольку Порше по прежнему настаивал на применении электротрансмиссии, на его детище опять поставили крест.
Отвергли военные и первый проект улучшенного «тигра» Адерса. Второй же вариант, по сути новой машины, приняли в 1943 году, присвоив ей обозначение T VIB «королевский тигр». Выпускать его фирма «Хеншель» начала в январе 1944 года и успела создать до конца войны 485 машин. Иногда «королевский тигр» называли гибридом «пантеры» (форма корпуса, двигатель, опорные катки) и «элефанта» (88 миллиметровая пушка).

Наш рассказ был бы неполным без упоминания «штурмтигра» и «ягдтигра». Первый являлся плодом переделки T VIH в полностью бронированную самоходную установку с 380 миллиметровым орудием, одновременно игравшим роль пусковой установки для реактивных снарядов. Всего их было выпущено осенью 1944 года 18 штук. Заказ на противотанковую самоходку «ягдтигр» (на базе «королевского тигра»), вооруженную 128 миллиметровой пушкой, был выдан в начале 1943 года, и до конца войны вермахт получил 71 боевую машину этого типа, считавшуюся самой тяжелой из всех когда либо выходивших на поле боя. Толщина ее лобовой брони достигала 250 миллиметров!

Все эти ухищрения, однако, не помогли гитлеровцам одержать победу на Курской дуге. За 50 дней сражения в ходе трех операций – оборонительной Курской (5–23 июля) и наступательных Орловской (12 июля – 18 августа) и Белгородско Харьковской (3–23 августа) наши войска перебили весь «зверинец».

А ведь силы там были собраны немалые. Каждая из 12 танковых дивизий вермахта насчитывала от 75 до 136 машин. Главным образом это были средние T IV и, в меньшей степени, Т III, причем около трети – а именно танки с 50– и 75 миллиметровыми короткоствольными пушками – считались устаревшими.

Новинками считались истребитель танков «Фердинанд»; штурмовое 150 миллиметровое орудие «Брумбэр» на базе T IV; противотанковая самоходка «Мардер III» на базе чешского танка TNHP; 88 миллиметровая «Насхорн»; самоходки с полевыми артсистемами калибра 150 миллиметров – гаубица «Веспе», орудие на базе TNHP и гаубица на базе «Насхорн»; а также модификации основных танков Т IIIМ и T TVG.

Однако в памяти ветеранов Курская битва ассоциируется с именами трех грозных боевых машин: «Тигр», «Пантера» и «Фердинанд». Каково было их число? Какими были они?

Еще в начале 1930 х годов создатель бронетанковых войск вермахта Г. Гудериан предложил оснащать их двумя типами танков: сравнительно легким, с противотанковой пушкой, и средним, предназначенным для непосредственной артиллерийской поддержки наступающей пехоты. Специалисты полагали, что для эффективного поражения противопехотных и противотанковых средств противника достаточно 37 миллиметровой пушки. Гудериан настаивал на калибре 50 миллиметров. И последующие бои показали, что он был прав.

Тем не менее, когда танк Т III заказали фирме «Даймлер Бенц» и та начала с декабря 1938 года их массовое производство, первые образцы оснащались 37 миллиметровой пушкой. Но уже опыт боев в Польше показал явную слабость вооружения, и с апреля следующего года Т III стали оснащать 50 миллиметровой пушкой со стволом длиной в 42 калибра. Но против советских танков и она оказалась бессильной. С декабря 1941 года войска стали получать Т III с 50 миллиметровой пушкой, ствол которой был удлинен до 50 калибров.

В Курской битве участвовало 1342 Т III с такими пушками, однако и они оказались малоэффективны против наших Т 34 и КВ. Пришлось тогда гитлеровцам в срочном порядке устанавливать 75 миллиметровые пушки со стволом длиной 24 калибра; она же применялась в ранних модификациях T IV.

Танк T IIIN выполнял задачу артиллерийского сопровождения благодаря еще более мощному артиллерийскому вооружению. На роту «тигров» полагалось 10 таких машин. Всего же в Курской битве участвовало 155 таких танков.

Средний 18–20 тонный танк T IV разработали в 1937 году на фирме Круппа. Поначалу эти танки оснащали 75 миллиметровой короткоствольной пушкой, защищали 15 миллиметровой, а затем 30– и 20 миллиметровой броней. Но когда на восточном фронте выявилась их беспомощность в боях с советскими танками, в марте 1942 года появились модификации с пушкой, у которой длина ствола достигала 48 калибров. Методом экранировки толщину лобовой брони довели до 80 миллиметров. Таким образом удалось уравнять Т IV с его основным противником Т 34 по вооружению и защите. Новая немецкая противотанковая пушка, оснащенная к тому же разработанным специально для нее подкалиберным снарядом, по бронебойности превосходила 76,2 миллиметровые орудия Ф 32, Ф 34 ЗИС 5 и ЗИС З, которыми были вооружены наши «тридцатьчетверки», KB, КВ 1С и Су 76. К началу «Цитадели» у немцев было 841 T IV с такой длинноствольной пушкой, что привело к большим потерям нашей бронетанковой техники.

Оценив достоинства Т 34, немецкие генералы предложили скопировать его. Однако конструкторы их не послушались и пошли своим путем, взяв за основу форму корпуса с большими углами наклона бронелистов. Над новым танком трудились специалисты фирм «Даймлер Бенц» и МАН, но если первая предложила машину, напоминавшую Т 34 и внешне, и компоновкой, то вторая осталась верной немецкой модели – двигатель сзади, трансмиссия спереди, башня с вооружением – между ними. Ходовая часть состояла из 8 больших опорных катков с двойной торсионной подвеской, расположенных в шахматном порядке, что обеспечивало равномерное распределение давления на гусеницы.

Специально разработанная фирмой «Райнметалл» пушка со стволом длиной 70 калибров и большой начальной скоростью бронебойного снаряда была шедевром артиллерийского дела; у башни был вращающийся с ней полик, что облегчало работу заряжающего. После выстрела, перед открыванием затвора, ствол продували сжатым воздухом, стреляная гильза попадала в закрывающийся пенал, где из нее удалялись пороховые газы.

Так появился танк Т V – знаменитая «пантера», на которой также применили двухпоточный механизм передач и поворота. Это повысило маневренность машины, а гидроприводы заметно облегчили управление.

С августа 1943 года немцы стали выпускать танки T VA с улучшенной командирской башенкой, усиленной ходовой частью и 110 миллиметровой броней на башне. С марта 1944 года и до конца войны производили танк T VG, на котором толщину верхней бортовой брони довели до 50 миллиметров и убрали смотровой лючок механика водителя из лобового листа. Благодаря мощной пушке с отличным оптическим прибором «пантера» успешно вела бои с танками на дистанции 1500–2000 метров.

Это был лучший танк вермахта. Всего изготовили около 6000 «пантер», в том числе 850 T VD с января по сентябрь 1943 года. Выпускался командирский вариант, на котором, сократив боекомплект до 64 выстрелов, поместили вторую радиостанцию. На базе «пантеры» делали и ремонтно эвакуационные машины, у которых вместо башни монтировались грузовая платформа и лебедка.

На Курской дуге сражались «пантеры» T VD боевой массой 43 тонны.

В июне 1941 года, как мы уже знаем, у Германии не было тяжелых танков, хотя работы над ними начались еще в 1938 году. «Познакомившись» с нашими KB, фирма «Хеншель и сын» (ведущий конструктор Э. Адерс) и известный конструктор Ф. Порше ускорили разработки и в апреле 1942 года представили на испытания свои изделия. Машина Адерса была признана лучшей, и завод «Хеншеля» начал выпуск T VIH «Тигр», изготовив до конца года 84, а в следующем году – 647 танков.

«Тигр» вооружили новой мощной 88 миллиметровой пушкой, переделанной из зенитки. Бронирование также было весьма солидным, но лобовые бронелисты не имели рациональных углов наклона. Впрочем, корпус с вертикальными стенками быстрее собирали при производстве. В ходовой части применили опорные катки большого диаметра с индивидуальной торсионной подвеской, расположенные, как и у «пантеры», в шахматном порядке для улучшения проходимости. С той же целью гусеницы сделали очень широкими – 720 миллиметров. Танк оказался перетяжеленным, но благодаря коробке передач безвального типа, планетарным механизмам поворота с двойным подводом мощности и полуавтоматическому гидросервоприводу управлялся легко: от водителя не требовалось ни усилий, ни высокой квалификации. Несколько сот первых машин оснастили оборудованием для преодоления по дну водных преград на глубине до 4 метров. Недостатком «тигра» были сравнительно малые скорость и запас хода.
В августе 1944 года выпуск T VIH завершился. Всего изготовили 1354 машины. В процессе производства унифицировали командирскую башенку с той, что была на «пантере», применили катки с внутренней амортизацией, новый двигатель. Выпускался и командирский вариант – с дополнительной радиостанцией и уменьшенным до 66 выстрелов боекомплектом.

До участия в «Цитадели» «тигры» несколько раз побывали в боях: 8 января 1943 года рота из 9 машин была послана в наступление на реке Куберле при попытке деблокировать окруженную в Сталинграде 6 ю армию; в феврале того же года с 30 «тиграми» познакомились в Тунисе англичане; в марте три роты побывали в бою под Изюмом.

Идея поддержать пехоту подвижной артиллерией была реализована в 1940 году созданием штурмовых орудий StuG75. Они выпускались на базе Т III и T IV и, по существу, представляли собой полностью бронированные 19,6 тонные безбашенные танки с установленной в рубке короткоствольной 75 миллиметровой пушкой, как на T IV ранних модификаций. Однако вскоре их пришлось перевооружить длинноствольными пушками того же калибра для борьбы с танками противника. Хотя новые орудия сохранили название и принадлежность к артиллерии, их все чаще применяли как противотанковые. По мере модернизации увеличивали бронезащиту, машины становились тяжелее.

С октября 1942 года на той же базе выпускали 105 миллиметровые штурмовые орудия StuH42 боевой массой 24 тонны, скомпонованные как StuG75. Остальные характеристики были примерно те же. StuH42 участвовали в Курской битве.

На базе T IV наладили выпуск штурмовых танков «Брумбэр». 44 таких машины в составе 216 го батальона штурмовых танков пошли в бой на «огненной дуге».

Первыми специальными противотанковыми самоходками открытого типа стали «Мардер II» и «Мардер III». Их изготавливали с весны 1942 года на базе Т II и трофейных чешских танков и оснащали 75 миллиметровыми или 76,2 миллиметровыми трофейными советскими пушками, которые монтировались в открытой сверху и с кормы тонкобронной рубке и поэтому напоминали наши СУ 76.
С февраля 1943 года на базе Т II выпускали похожую на «мардеры» 105 миллиметровую гаубичную самоходку «Веспе».

В 1940–1941 годах для штурмовых орудий фирма «Алкетт» разработала шасси на несколько удлиненной базе T IV (ходовая часть, ведущее колесо, ленивец) с использованием трансмиссии, бортовых передач и траков Т III. На нем решили установить противотанковую 88 миллиметровую пушку, как на «Элефанте», или 150 миллиметровую гаубицу со стволом длиной 30 калибров. Двигатель в блоке с коробкой передач перенесли вперед, боевое отделение сместили к корме. Прислугу орудия спереди, с бортов и частично сзади защищали 10 миллиметровые бронещиты. Водитель располагался в бронерубке слева впереди.

88 миллиметровая самоходка «Насхорн» («носорог») поступала в войска с февраля 1943 года; до конца войны выпустили 494 единицы. Для противотанковой же борьбы ее бронирование было недостаточным, к тому же машина была излишне высокой. На южном фасе Курского выступа в составе 655 го тяжелого дивизиона истребителей танков воевали 46 «насхорнов».
150 миллиметровая самоходка «Хуммель» («шмель») производилась в 1943–1944 годах. Всего выпустили 714 машин. Ее фугасный снаряд весом 43,5 килограмма поражал цели на дистанции до 13 300 метров.

Самоходки числились в артиллерийских полках танковых дивизий, по 6 в тяжелой батарее самоходных гаубиц.

Кроме них, на вооружении вермахта имелись 12 тонные пехотные орудия калибра 150 миллиметров на базе 38(t).

Весной 1943 года на базе Т III построили 100 машин, у которых пушку заменили огнеметом, выбрасывавшим горючую смесь на расстояние до 60 метров. 41 из них действовала на южном фланге Курской дуги.

В начале Второй мировой войны фирма «Цюндапп» выпустила гусеничную машину, которая именовалась «легкий грузовой транспортер». Разумеется, ничего общего с этим названием она не имела. То была танкетка высотой около 60 сантиметров. Несмотря на отсутствие водителя, машина маневрировала по изрытому полю, объезжала воронки, преодолевала окопы. Секрет оказался прост: водитель все таки имелся, но он управлял машиной издали, находясь в тщательно замаскированном окопе. А его команды передавались на танкетку по проводам. Машина предназначалась для подрыва дотов и других укреплений линии Мажино и была целиком начинена взрывчаткой.

Наши воины столкнулись с усовершенствованной разновидностью «сухопутной торпеды» во время боев на Курской дуге. Тогда ее нарекли «Голиафом» в честь библейского героя, отличавшегося огромной физической силой. Впрочем, механический «голиаф» оказался таким же уязвимым, как и легендарный богатырь. Удар ножом или саперной лопаткой по проводу, и тихоходная машина становилась добычей смельчака. В свободную минуту наши солдаты иногда садились верхом на трофейное «чудо оружие» словно на санки и раскатывали на нем, держа пульт управления в руках.
В 1944 году появилась «специальная машина 304», управляемая на этот раз по радио, с очередным зашифрованным названием «Шпрингер» («Шахматный конь»). Нес на себе этот «конь» 330 килограммов взрывчатки и должен был использоваться, как и «Голиаф», для подрыва советских минных полей. Однако развернуть серийное производство этих машин гитлеровцы не успели – войне пришел конец.

В 1939 году в воду съехал первый опытный образец четырехосного грузовика, в 1942 году поплыл первый бронеавтомобиль амфибия «Черепаха». Но их количество не было сколько нибудь значительным. Зато фантазия конструкторов продолжала бурлить.

Когда война уже близилась к завершению, на секретные испытания вышла очередная машина. На ее сравнительно коротких гусеницах возвышался 14 метровый сигарообразный корпус. Оказывается, то был гибрид танка и сверхмалой субмарины. Предназначался он для переброски диверсантов. Назвали его «Зеетойфель», то есть «Морской черт».

Машина должна была своим ходом сползти в море, нырнуть, скрытно подобраться к побережью противника, вылезти в удобном месте на сушу и высадить шпиона. Расчетная скорость – 8 километров в час на земле и 10 узлов в воде. Как и многие немецкие танки, «Морской черт» оказался малоподвижным. Давление на грунт было столь велико, что на мягкой илистой почве машина становилась беспомощной. В этом «земноводном» создании полностью отразилась абсурдность как самой технической идеи, так и диверсионного метода борьбы «из за угла», к которому фашисты решили прибегнуть в конце войны.

Не лучше оказался и проект сверхтанка, созданного Порше в ходе воплощения наисекретнейшего «проекта 201». Когда на полигон Куммерсдорф под Берлином выкатили громоздкое чудовище… в деревянном исполнении, Порше, видимо, понимая, что заводы, перегруженные выполнением текущих программ, не примут к серийному выпуску эту слонообразную глыбу, названную в целях конспирации «Маус» («Мышонок»), сделал «ход конем» – пригласил на полигон Гитлера, с которым был в близких отношениях. Фюрер пришел в восторг от новой затеи «отца немецких танков».
Теперь все дружно были «за», и только в июне 1944 года построили два опытных образца: «Маус А» и «Маус Б» весом соответственно 188 и 189 тонн. Лобовая броня гигантов достигала 350 миллиметров, а максимальная скорость не превышала 20 километров в час.

Организовать серийное производство «супермышей» так и не удалось. Война шла к концу, рейх трещал по всем швам. Нелепые чудо танки не доставили даже к линии фронта, столь огромны и тяжелы они были. Даже порученную им «почетную миссию» – охранять рейхсканцелярию в Берлине и штаб сухопутных войск под Цоссеном – они не выполнили.